У мужа дочь от первого брака. Мы сошлись, когда ей было тринадцать лет. Муж алименты платил, всё ей покупал, всё оплачивал, она ездила с нами отдыхать. Исполнилось ей восемнадцать, она ещё училась в колледже. Муж продолжил помогать. Она отучилась, работу нашла, тогда только помощь прекратилась. Считаю, что муж свой долг по отношению к ней перевыполнил.

В двадцать четыре года Ольга родила ребёнка. Она не работала, уволилась незадолго до беременности, почему не трудоустроилась, не знаю. Ей давали пособие от социальной защиты, сумму в упор не помню, но точно небольшая. Её сожитель уехал на вахту, оставив ей право сдать две комнаты в трёхкомнатной квартире, на эти деньги плюс пособие она и ребёнок должны были жить.

Сожитель Ольги приезжал на месяц, отсутствуя три или четыре, уходил в загулы, деньгами швырялся. Уезжал, оставалась Ольга с пособием и квартирантами, которые иногда сбегали после возвращения хозяина квартиры.

Начала Ольга звонить отцу. То на творожок, то на подгузники, то на лекарства. А у нас у самих были дети, которым тоже нужны была одежда, еда, лекарства. Муж несколько раз Ольге помог, потом я запретила: у ребёнка есть отец, пусть он их кормит, не хочет отец кормить, пусть сама идёт работать.

Нашла для дочери мужа вакансию – нянечкой в частные ясли для детей от года до трёх лет, её готовы были взять вместе с ребёнком, которому как раз год исполнился. Деньги небольшие, тысяч, вроде, семь за месяц. От каждого квартиранта она получала примерно столько же. Так что в её случае деньги были значительными. Вот это я сочла хорошей помощью. И ясли в микрорайоне, где жила Ольга. Всё лучше, чем дома сидеть и ныть. Там бы обоих кормили, ещё и деньги платили.

Ольга отказалась. Муж убедился, что шевелить ручками его дочурка не собиралась, и понял, что я была права, давать деньги Ольге не стоит.

Мать у Ольги тогда была ещё жива. Пила, сожительствовала с неоднократно судимым асоциальным элементом. На Ольгу ей было наплевать, на ребёнка Ольги и подавно. Единственный толк – Ольга была там прописана, ребёнка прописала.

На отца Ольга обиделась. Зато с сожителем, который за месяц прогуливал трёхмесячный заработок и махал ей ручкой, оставляя с пустым кошельком и маленьким ребёнком, она продолжала жить. Отцу сказала, чтобы он забыл про неё и ребёнка, мне сообщение написала, в котором пожелала моим детям нелёгкой участи.

Итак, прошло тринадцать лет. Срок немалый. Муж на пенсии, один ребёнок в армии, второй учится и работает. Я работаю. Живём втроём, денег хватает, всё нормально. А Ольга поднялась. От сожителя ушла, как только её мать умерла. Квартиру продала, купила комнату, выучилась на наращивание ногтей, открыла студию. Замуж вышла, второго ребёнка родила. В своей студии работает, ценник у неё конский: наращивание от четырёх тысяч, и люди идут. Муж у неё хорошо зарабатывает, у него две точки с шаурмой и пиццерия. Ездит Ольга на очень хорошей немецкой машине.

Мы бы и знать не знали, как живёт дочь мужа, если бы не её длинный язык. Последние года полтора из всех утюгов:

– Олю видели (дочь/внучка/знакомая у неё были), хорошо выглядит (детки ухоженные/машину купила), муж у неё был, цветы ей подарил (пиццерию открыл/семью отдохнуть свозил). Ох, как нехорошо о вас отзывалась (про тебя/про отца). Боится (считает несправедливым/говорит, что нечестно), что алименты с неё взыщите. Папа ваш платил же, теперь её черёд платить.

По всему городу Ольга разносит, что живёт хорошо только вопреки отцу, который её бросил, и как ей страшно, что он подаст на алименты.

Алименты можно взыскать, если пенсионер нуждается, а муж не нуждается, а если бы нуждался, то не пошёл бы судиться с дочерью. Это у неё мозгов не было, родила от кого попало, жила как попало, это из-за этого она с отцом общаться перестала, а не из-за того, что он её разлюбил. Помогать совершеннолетней кобыле, которая рожать научилась, в ущерб несовершеннолетним детям, ни один нормальный родитель не станет.

Смешная Ольга. Выгребла – молодец. Пирожок на полке. Память у неё короткая, да наплевать. Попросила кумушек, чтобы успокоили Ольгу: никому её алименты не обосрались, пусть живёт и не боится. Радует, что она умнее стала, второй раз от чма рожать не пошла, но, судя по всему, недостаточно. Ничего, жизнь длинная, авось ещё где-нибудь ума наберётся. Записано.